10 февраля 2011 года исполнился ровно год с тех пор, как Дагестан возглавил Магомедсалам Магомедов. Этот год для президента РД, пользуясь терминологией «Формулы 1», можно назвать прогревочным кругом** пилота, занявшего поул-позишн*** на квалификации.

Чуть больше месяца прошло после инаугурации второго президента РД, как в московском метро произошли взрывы, следы которых привели в Дагестан не только новых сотрудников силовых структур, но и журналистов федеральной и зарубежной прессы. Затем была аварийная посадка самолёта «Авиалинии Дагестана» в Москве, что продолжало подогревать интерес к республике. А в начале этого года случился взрыв в Домодедово, в котором журналисты вновь усмотрели дагестанский след и опять повалили в Дагестан. И это не считая уже менее привлекательной в информационном плане, но сильно бьющей по имиджу республики череды спецопераций и убийств силовиков…

После 1999 года Дагестан ещё не подвергался подобному информационному вниманию, и оно (внимание) во многом заставило президента корректировать политику. И он понимал, что информационно-идеологическая составляющая является чуть ли не определяющей для него самого и Дагестана в целом.

За это время интервью с Магомедсаламом Магомедовым опубликовали ведущие газеты страны («Коммерсантъ» – 2 раза, «Новая газета», «Аргументы и факты» и др.), причём инициатива исходила от редакций этих изданий, то есть в Махачкале не лоббировали выход статей.

Дагестанским негосударственным еженедельникам действующий президент интервью не давал, однако во время встреч с журналистами, а также в ходе брифингов, организованных по различным поводам, Магомедсалам Магомедов довольно активно общался с представителями прессы. Поэтому у журналистов всегда была возможность задать интересующий вопрос, даже если он разнился с темой пресс-конференции.

Активную информационно-идеологическую политику республиканского руководства проводил и первый вице-­премьер Ризван Курбанов, который на фоне тусклого и неинтересного премьер-министра Магомеда Абдуллаева стал восприниматься как второе лицо в республике, или, возвращаясь к гоночной терминологии, как второй пилот**** команды.

Его акции-налёты на махачкалинские казино также получили широкое освещение в местной и федеральной прессе. Но, видимо, пример первого зампредседателя правительства, курирующего силовой блок, не воодушевил этот самый силовой блок – и деятельность игровых залов в республике продолжилась.

Однако проблема информационной политики нынешнего руководства – в том, что её реализуют, кроме Магомедова и Курбанова, ещё не более десяти человек. А весь гигантский штат работников телевидения, газет и прочих СМИ безынициативно смотрит в рот республиканскому начальству и продолжает крутить концерты, псевдоаналитические передачи или печатать нечитабельные статьи, составленные от имени очередного министра его секретаршей.

Проигрыш и ничья

Своим главным идеологическим оппонентом действующая власть называет вооружённое подполье. Новое руководство республики, впрочем как и руководители силовых структур региона, нашло в себе мужество признать текущий проигрыш на идеологическом фронте. А подобное признание предполагает пересмотр идеологической политики. Наиболее эффективным изменением стало невоспрепятствование активному исламскому призыву и отказ от государственной политики травли соблюдающих мусульман (ваххабитов-салафитов).

Ярче всего эти тенденции иллюстрируют слова муфтия Дагестана Ахмад хаджи Абдуллаева, сказанные на Съезде народов Дагестана, о том, что Духовное управление не имеет претензий к ваххабитам, а ваххабизм – это лишь придуманный кем-то ярлык для расправы с активными мусульманами.

Сам Съезд народов Дагестана, хотя и воспринимался властью как средство идеологической политики, таковым, однако, стать не смог. О нём и сейчас вспоминают реже, чем о матче «Анжи» против «Зенита», закончившемся победоносной для махачкалинцев ничьей (3:3).

Активность и демонстрация оскала дагестанской власти заставила иначе относиться к ней и руководителя Чечни. Если при Муху Алиеве Рамзан Кадыров заявлял, что готов помочь в наведении порядка на территории Дагестана и Ингушетии, то в недавнем теле-интервью Андрею Колесникову и Тине Канделаки сказал, что, наверное, не смог бы справиться с ситуацией в Дагестане.

Чем помочь?

Власти, на наш взгляд, считают боевиков своими главными идеологическими оппонентами ошибочно. Самый серьёзный такой оппонент – народ. Тот, который даже ни разу не слышал призывы боевиков, но слышал не получавшие реализации обещания и угрозы властей. Во взаимоотношениях «народ – власть» боевики играют самую несущественную роль.

Сейчас перед властью стоит задача – действовать на два фронта: внутриреспубликанский и федеральный. Задайте в поисковиках таких сайтов, как YouТube и «Вконтакте», видеозапрос «Дагестан» и посмотрите, какие записи они выдадут. Спецоперации, убийства и обращения боевиков будут там далеко не в лидерах. Примерный букет подобных видео будет таким: дагестанский тюнинг машин, драки дагестанцев с русскими, лезгинка, издевательства дагестанцев над сослуживцами в армии или над девушками.

Передача «Анжи» Сулейману Керимову и возможное приобретение звезды мирового футбола, пожалуй, единственные новости за последнее время, растиражированные в Интернете наряду со спецоперациями и покушениями. Новостей подобного масштаба должно выходить больше, и всё зависит не только от желания руководства, но и самих жителей республики изменить отношение остальной России к Дагестану.

Что касается внутриреспубликанской информационной политики по возвращению доверия к власти со стороны населения, то инициатива президента о необходимости главам МО согласовывать с ним выезды за пределы муниципалитета, а также заявление о том, что чиновники перестанут щеголять кортежами и домами, прекрасно выполнит роль лакмусовой бумажки соответствия слов власти её делам. На РГВК и в «Дагестанской правде» пора показывать кортежи и дома дагестанских чиновников и сравнивать их с зарплатой владельца. А если они не справятся, то «Черновик» и его читатели всегда готовы помочь.